14.10.2011 в 19:24
Пишет Tiresias:- Баллада о цирюльнике- - Баллада о цирюльнике-
О Каруселе песнь прочтите,
Цирюльнике в Меридьян Стрите.
Чесать и брить так ловко мог он,
Что целый мир держал у ног.
Вверяли волосы без гнева
Ему король и королева,
Успех же разных первых дам
Его принадлежит трудам.
И словно пчелы на букете,
Кареты и кабриолеты
К нему неслись;Меридьян Стрит
С утра уж ими был покрыт.
Давал он лицам древних граций
Всю прелесть новых комбинаций
И на лицо без всяких дум
Накладывал прически ум.
Румяна,пудра,мази,краски,
Духи,бальзамы,словно в сказке,
Покорно ценность позабыв,
Спешили на его призыв.
Так бегали щипцы из стали,
Как будто речью обладали,
А бритва-фейный посошок,
Что понимает тайну щек.
Но сердце гордости не знало,
Для счастья нужно так ведь мало.
Любил свой труд он и искал
Лишь изредка себе похвал.
Был занят с разною охотой
Простой и сложною работой.
И никогда не предпочел
Прекрасный или сильный пол.
Но как же так могло случиться,
Когда к нему пришла девица,
Дочь короля,раз в летний день,-
На Карусель напала лень.
Не знаем как принцессу звали...
Тринадцать лет ей шло едва ли,
как вешний цвет, она была
Причудлива и весела.
Волна волос до пят спадала,
Глаза ребенка оттеняла,
А нежный и лиричный вид
нам Шуберта б напомнил "Lied".
Уж трижды локоны завиты
И трижды вновь они развиты,
Он дважды платье ей спалил
И дважды шлейф его обвил.
Вдруг пальцы сделались бездушны
И гребни стали непослушны,
Туман на Карусель нашел,
Таинственно шатнулся пол.
Он прислонился к туалету,
Скользнули пальцы по жилету...
как сказка, сделался он глуп,
Как плоская острота,туп.
Схватив флакон одеколона,
Он горлышко отбил без звона,
Незрим для посторонних глаз,
Он силЕн,как царя указ.
Вот легкий крик,затмилось око-
Он резанул ее глубоко.
Потом ее покинул он,
Как спящего бросает сон.
Из комнаты с улыбкой вышел,
Никто не видел и не слышал...
Повешен Карусель давно,
Молиться за него грешно.
Обри Бердслей
О Каруселе песнь прочтите,
Цирюльнике в Меридьян Стрите.
Чесать и брить так ловко мог он,
Что целый мир держал у ног.
Вверяли волосы без гнева
Ему король и королева,
Успех же разных первых дам
Его принадлежит трудам.
И словно пчелы на букете,
Кареты и кабриолеты
К нему неслись;Меридьян Стрит
С утра уж ими был покрыт.
Давал он лицам древних граций
Всю прелесть новых комбинаций
И на лицо без всяких дум
Накладывал прически ум.
Румяна,пудра,мази,краски,
Духи,бальзамы,словно в сказке,
Покорно ценность позабыв,
Спешили на его призыв.
Так бегали щипцы из стали,
Как будто речью обладали,
А бритва-фейный посошок,
Что понимает тайну щек.
Но сердце гордости не знало,
Для счастья нужно так ведь мало.
Любил свой труд он и искал
Лишь изредка себе похвал.
Был занят с разною охотой
Простой и сложною работой.
И никогда не предпочел
Прекрасный или сильный пол.
Но как же так могло случиться,
Когда к нему пришла девица,
Дочь короля,раз в летний день,-
На Карусель напала лень.
Не знаем как принцессу звали...
Тринадцать лет ей шло едва ли,
как вешний цвет, она была
Причудлива и весела.
Волна волос до пят спадала,
Глаза ребенка оттеняла,
А нежный и лиричный вид
нам Шуберта б напомнил "Lied".
Уж трижды локоны завиты
И трижды вновь они развиты,
Он дважды платье ей спалил
И дважды шлейф его обвил.
Вдруг пальцы сделались бездушны
И гребни стали непослушны,
Туман на Карусель нашел,
Таинственно шатнулся пол.
Он прислонился к туалету,
Скользнули пальцы по жилету...
как сказка, сделался он глуп,
Как плоская острота,туп.
Схватив флакон одеколона,
Он горлышко отбил без звона,
Незрим для посторонних глаз,
Он силЕн,как царя указ.
Вот легкий крик,затмилось око-
Он резанул ее глубоко.
Потом ее покинул он,
Как спящего бросает сон.
Из комнаты с улыбкой вышел,
Никто не видел и не слышал...
Повешен Карусель давно,
Молиться за него грешно.
Обри Бердслей